Неопубликованное

1.      Бермудский треугольник российского образования

2.      В каком государстве мы живем

3.      Единый государственный экзамен надо прекратить как можно скорее

4.      Истоки и уроки образовательного кризиса

5.      Коррупция в образовании

6.      Уроки Конфуция

7.      Текст речи, подготовленной для выступления в "УГ"

ГЛАВНАЯ

Программа занятий

ПУБЛИКАЦИИ:

История тестов
Образовательная политика и этика в образовании
Теория и методика педагогических измерений
Неопубликованное

Работы других авторов (Rasch Measurements и др.)

1. БЕРМУДСКИЙ ТРЕУГОЛЬНИК РОССИЙСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ

Не секрет, что образование в России резко ухудшилось. Достаточно сказать, что от 5 до 10% детей школьного возраста вообще не посещают школу. Да и те, кто ходит в школу, читать стали меньше, а говорить - хуже. Школьные сочинения почти повсеместно заменяются диктантом, агрессивный и пошлый язык телевизионной рекламы захватил сознание и подсознание миллионов взрослых и детей, выплескиваясь затем речевыми оборотами, весьма отдаленно похожими на русский язык. Место некогда "великого и могучего" теперь нередко занимает так называемый новояз. Последний особенно неприемлем, если он распространяется из кабинетов Министерства образования.

Именно оттуда появились на свет три аббревиатуры: ЕГЭ, ГИФО и КИМ'ы. В переводе на русский язык ЕГЭ призвано заменить словосочетание "единый государственный экзамен". ГИФО означает "государственные именные финансовые обязательства", которые намечено выдавать в сумме, зависящей от баллов, полученных по ЕГЭ. Но по сути ГИФО правильнее называть государственными необязательствами Правительства РФ финансировать образование в высшей школе. КИМ раньше, как известно, означал Коммунистический Интернационал молодежи. Теперь так называют "контрольно-измерительные материалы", куда относят задачи, вопросы и т.п.

Эти новые названия представляют собой не просто очередные филологические шалости чиновников, о которых мне уже приходилось писать , а гораздо худшее и опасное для социума явление; это социальные метафоры, востребованные временем. О последних хорошо писал Дж. Локк: "метафора - образное употребление слов, которое внушает ложные идеи, возбуждает страсти, вводит в заблуждение рассудок и, следовательно, на деле есть чистый обман". Начнем с того, что Правительство РФ ЕГЭ называет экспериментом, но проводить его поручено не ученым, а чиновникам. Вероятно поэтому никто не смог написать теоретические положения, которые проверяются в таком "эксперименте", научную программу этого эксперимента, гипотезы, методы, исходные и реальные результаты, открытый и реалистичный, независимый анализ настоящих данных. Не говоря уже о проведенных миллиардных расходах и правдивых отчетах. Получается, что ничего требуемого для нормального эксперимента нет.

Сплошные метафоры. Еще больше удивляют названия. Первая буква в аббревиатуре ЕГЭ означает, что это должна быть единая форма проверки подготовленности выпускников школ и, одновременно, абитуриентов различных вузов. Одним, так сказать, махом сдаются два экзамена. Но спросите любого вузовского педагога - можно ли одним методом (единым содержанием) объективно и качественно оценить знания двоечников-выпускников школ и отличников-абитуриентов ведущих вузов? Они определенно скажут - нет! Разве для этого нужен дорогостоящий "эсперимент", проводимый на деньги налогоплательщиков и на заем Мирового банка? И может ли такого рода государственная методика стать универсальной, пригодной для отбора абитуриентов на любые факультеты всех вузов страны? На этом фоне известная система Евгения Дюринга, по сравнению с Бермудским треугольником ЕГЭ, ГИФО и КИМ'ов, выглядит просто приятным лепетом философа-одиночки.

ЕГЭ не может быть единым из соображений эффективности и качества педагогических измерений. Вот что, говорит известный в стране человек, ректор МГУ В.А.Садовничий: "Я не раз говорил о том, что возникший разрыв между высшей и общеобразовательной школой достиг катастрофической глубины ". Не случайно специалисты высшей школы небезосновательно прогнозируют, что данный разрыв будет ликвидирован за счет низведения вузовских требований до уровня школьных, с известными отрицательными последствиями для качества подготовки специалистов.

ЕГЭ не может быть государственным, как об этом утверждает вторая буква в аббревиатуре. Хотя бы потому, что ни одно демократически ориентированное государство не вправе своими действиями воздвигать барьеры перед своими же гражданами. Это запрещает Конвенция ЮНЕСКО по борьбе с дискриминацией в области образования (Париж, 14 декабря 1960г.) Россия ратифицировала её и тем самым взяла на себя обязательства: не закрывать для какого-либо лица или группы лиц доступ к образованию любой ступени или типа; не ограничивать образование какого-либо лица или группы лиц; обеспечить равный для всех доступ к образованию. Разве эту Конвенцию уже не надо выполнять?

Задача приёма в вузы - это задача профессионального отбора абитуриентов в вузы. Посредством ЕГЭ, равно как и централизованного тестирования, она не решается. В принципе. Хотя бы потому, что такая работа из одного центра невозможна; она требует другой организации, другого подхода и других кадров. Неожиданным смыслом насыщена и третья буква в слове "ЕГЭ", хотя известно, что экзамен - это традиционная, субъективная и трудоёмкая форма контроля, вообще неэффективная при решении масштабных задач. Говорят об экзамены, хотели делать тесты, получились никому неизвестные КИМ'ы.

Тщетные надежды. На Западе надеялись, что "внедрение общероссийской системы оценки учащихся повлечет за собой применение прозрачных процедур тестирования, разумно сочетающих практические, устные и письменные компоненты (в том числе, по мере возможности, применение компьютерного тестирования, обеспечивающего справедливость и общедоступность). Следует рассмотреть возможность создания децентрализованной системы с межрегиональными отделениями, каждое из которых охватывает несколько регионов и имеет центры тестирования на местном уровне. В то же время надо подчеркнуть, что задачей системы оценки качества образования (системы управления качеством) является не сбор информации в целях тотального контроля сверху, а мобилизация ресурсов школ для повышения качества. Поэтому создаваемые системы оценки должны быть ограничены только совершенно необходимыми параметрами и ориентироваться на самоконтроль школ и учителей как на важнейший ресурс повышения качества". Это цитата из документа Всемирного банка. доклад N18666-ru "Обновление образования в России (Региональный уровень)".

В странах Запада, на которые любят ссылаться "реформаторы-революционеры", нет национального экзамена, но есть национальное тестирование, основанное на национальных же (а не государственных) образовательных стандартах. В этом смысле показателен фрагмент речи Б. Клинтона, произнесенной им 3.02.97, в период выполнения им обязанностей Президента США. Он объявил "общенациональный крестовый поход за новые стандарты в области образования - стандарты не федерального правительства, а общенациональные, представляющие всё, что должны знать наши учащиеся, чтобы добиться успеха в условиях просвещенной экономики XXI века. И это - самый важный, по его словам, шаг американской нации, который предстоит сделать - получить лучшее в мире образование.

Национальное образование и национальное тестирование - это вопросы не столько названия, сколько новой политики, в которой подобающее место должны занять идеи гражданского общества. В частности, это идеи открытости и подотчетности правительства обществу. Но на примере ЕГЭ мы видим прямо противоположное. Что касается КИМ'ов, то это - совсем не тесты. И никогда таковыми не будут в силу принципиальных недостатков, заложенных в их конструкцию. Западу КИМ'ы не нужны вовсе, а для России они - хуже чумы.

Обстановка секретности. Не случайно же результаты ЕГЭ засекречены. А потому подлинных результатов общественности не дано знать. В этом убеждают сильно урезанная информация с мест, фактическая закрытость всей процедуры, засекречивание исходных данных, полученных по каждому региону и предмету. Ситуацию таинственности усиливает решение Правительства РФ о представлении отчета по проводимому ЕГЭ только ему.

Таким образом, дети, родители, педагогическая общественность, Госдума, Президент и его администрация выведены, по существу, за пределы этого, социально далеко небезопасного ЕГЭ-строительства. Может быть, такие необычные действия связаны с захватывающей перспективой ЕГЭ и чтобы не мешали быстро строить светлое будущее? Но и здесь больше мифов, чем правды. В итоге, ЕГЭ на поверку, оказывается не экспериментом, не единым, не государственным и не экзаменом. Взятые вместе, ЕГЭ, КИМ'ы и ГИФО - это социально опасные метафоры, призванные скрыть правду о неконституционной попытке Правительства РФ радикальной коммерциализации российского образования. Это приведет к еще большей деградации образования, языка и культуры, лишит возможности получить образование миллионам детей из бедных семей, о чем собственно, и говорил недавно в своем телевизионном выступлении писатель А. Солженицын.

Между тем, к сфере образования прямо или косвенно причастны около 39 миллионов человек. В какой мере Правительство считает себя вправе заниматься таким "экспериментом" без одобрения Государственной Думы, педагогической общественности, родителей и самих детей? Вот вопрос, над которым ещё не поздно задуматься.